- Что новенького на Страшном Суде? - Ты знаешь, в раю не хватило места. - Да ну? - Да, ангел слетел к толпе, Сказав, что в эдемском саду слишком тесно. Его создавали ещё тогда, Когда на земле жило только двое - Быть может, сто тысяч войдёт туда, А праведников - превеликое море. - Что тут началось, представляю себе... - Боюсь, даже ты представить не можешь: Зал ожидания заревел И кинулся к двери. И вон из кожи. И каждый припомнил чужие грехи, И кости друг другу перемывал, И считали, кто сколько знает молитв, А тот, кто не знал, проклятья орал. Ещё было несколько странных людей, Не ставших биться за право входа; Они скинули кучу своих вещей И вышли без шума - в другие ворота. - Говорят, там холодно и темнота... - Ага. А ещё - постоянный ветер. А ещё - что идут туда навсегда, Зато там звёзды знаешь, как светят? Прости, но я дальше смотреть не стал На райскую драку - к чему портить нервы? - А Иисус? Он там был? Что он сказал? - Иисус? Он вышел одним из первых.
Лес. Развилка, множество бегущих в разные стороны дорожек. Одна из них ведет туда, где светлый лес переходит в густую темную чащу. Красная Шапочка выходит на распутье, окидывает его оценивающим взглядом и решительным шагом углубляется в чащобу. На лице обреченность. Навстречу выходит Дровосек. Дровосек: Ты куда? Красная Шапочка (страдальчески - мечтательно): В чащу. Там меня встретит Серый Волк. Он помешает мне исполнить свой долг, донести пирожки до бабушки. Он съест меня. Дровосек: Это глупо. Если ты к бабушке, можно пойти березовой рощей. Кстати, быстрей дойдешь. Красная Шапочка: Нет уж, я так. Дровосек: Ты совсем глупая, девочка. Ведешь себя, как дура. Красная Шапочка: Поведение - не критерий глупости. Мотивы надо учитывать, сударь мой. Глуп тот, кто не знает причины и цели. Я знаю. Дровосек: Ну и какова же причина? Красная Шапочка (увлеченно): Причина коренится в моих отношениях с матерью. Это она запрограммировала меня на то, чтобы я подвергла себя риску, пошла в темный лес и встретилась с волком. Вот я и иду. Дровосек: Но ты можешь не ходить этой дорогой. Ведь твоя цель - принести пирожки бабушке. Ты можешь ее не достичь, если пойдешь чащей. Красная Шапочка: Вовсе нет. Как раз тогда достигну. Моя цель - пойти в темный лес и встретиться с волком. Дровосек: А пирожки? А бабушка? Красная Шапочка: Камуфляж. Истина глубже. Дровосек: Уважаю. Тогда на вот. Красная Шапочка: Это еще что? Дровосек: Топор. Красная Шапочка: Очень любезно с вашей стороны, но топор мне на фиг не нужен. Дровосек: Жить хочешь? Красная Шапочка: Кто ж не хочет. Дровосек: Тоды не кобенься. Ты же с волком собралась пересечься. Красная Шапочка (застенчиво): Ну не для этого же... Дровосек: А для чего же? Красная Шапочка: Я же объяснила. Я запрограммирована. Он должен меня съесть. Это и причина, и цель. Дровосек: Только что ты сказала, что хочешь выжить. Значит, твоя цель - выжить в данной конкретной ситуации. Красная Шапочка (вдумчиво): В целом - да. Но весь вопрос - в качестве кого. Я хочу остаться самой собою. Красной Шапочкой. Сохранить свою индивидуальность. Самоидентичность. А для этого я должна, видите ли, идти своим путем и никуда не сворачивать. Иначе не достигну, так сказать, катарсиса. Дровосек: Ну и иди, выполняй свою задачу, раз приспичило. А под конец, как встретишь, - топором! Красная Шапочка: Но тогда я стану Дровосеком! А я должна быть Красной Шапочкой! Дровосек: Подумаешь, кем ты станешь на минутку! Какая разница? Красная Шапочка: Но жить-то хочу я - Красная Шапочка! А выживет Дровосек! А я не реализуюсь как я! Я должна быть Красной Шапочкой до конца! Не изменять себе. Дровосек (теряя терпение): Сожрет же он тебя! И ничего от тебя не останется! От тебя, от Красной Шапочки! Красная Шапочка (приближаясь к идеализму в лучших платоновских традициях): Реализовав свою идею, я сохраню себя полнее, чем если бы сохранила физическое существование. Я выполню себя, понимаете? Дровосек (осененный): Так вот в чем твоя цель. Отыграть свою роль. Роль жертвы. И словить кайф. Так? Красная Шапочка: Ну. Дровосек: Ну, раз ты тащишься... Красная Шапочка: Не вполне. (Роняет крупную слезу на дрожащий подбородок) Видите, как страдаю. Дровосек (конструктивно): Значит, роль жертвы тебе не особенно нравится? Красная Шапочка: Нет, не особенно. Дровосек: Но если ты ей изменишь, будешь чувствовать себя предателем. Предателем своей матери, свей судьбы, своей кармы, идеи своей там какой-то... Будешь себя обвинять, будешь несчастна. Красная Шапочка: Именно. Дровосек: Но теперь ты тоже несчастлива. Красная Шапочка: И теперь тоже. И так, и эдак. Дровосек (тоном американского коммивояжера): Слушай, вот не пойму. Если ты такая умная, почему не счастливая? Ты же все понимаешь, но ни фига не делаешь. Красная Шапочка: Почему же не делаю. Извлекаю кайф из того, что есть. Разве не разумно? Дровосек: Не разумно. Можно просто сменить роль. И даже смысл жизни. Красная Шапочка (очень живо): Не, не пойдет. Парадигмами не торгуемся. Это святое. Дровосек: Какое святое? Или ты не свободный человек? Или ты не способна манипулировать ценностями? Не способна выбирать свой путь сама? Смени ты цель - и все! Внуши себе, что надо пойти другой дорогой. Или, что надо зарубить волка. Или вообще наплевать на бабушку. Хотя тебе и так на нее наплевать. И на мать наплюй с ее программированием. Репрограммируйся. Сломай свою программу, придумай себе новую. Красная Шапочка (упорно): Тогда я не буду Красной Шапочкой! Дровосек: Далась ты себе! Ну, выбрось свою красную шапочку, внуши себе, что она тебе не к лицу. Возьми новое имя. Скажем, Дровосек. Угрызения совести тоже уберем. Будут другие ценности - не будет угрызений совести по поводу старых... Красная Шапочка: А сам процесс смены ценностей и идеалов?.. Дровосек (не останавливаясь): Да существует сотни методик смены ориентиров! От простого внушения до изощренных технологий. Красная Шапочка: Да нет, я не о том. Когда будет идти сам процесс, я же буду знать, что сознательно меняю свою веру. Верила, что надо слушаться маму и не противиться злу, а теперь буду верить в обратное. Как же я смогу от души следовать новым ценностям, если буду знать, что они искусственно придуманы ради спасения живота моего? Что я подгоняю идеалы под свои насущные цели? Это же цинизм. Я не смогу искренно исповедывать новую веру, если в ней нет ничего святого. Дровосек: А как же ты нынешнюю исповедуешь, если тоже знаешь ее основания, вовсе не святые? Просто запрограммирована по Фрейду... Красная Шапочка (жалобно): Ну, я хоть привыкла придумывать какие-то благородные оправдания своему положению. Даже на смерть ради этого иду, чтоб сомнения заглушить. А на новые ценности у меня энтузиазма не хватит. Дровосек: Как будто и так в своей жизни ты себя никогда заново не программировала. Сколько раз ты говорила себе: "Виноград зелен"? Сколько раз привязывалась к тому, от чего просто никак не могла избавиться?.. Красная Шапочка: Но здесь я хоть могу себя обмануть! А при, так сказать, хирургическом вмешательстве, - не могу. Слишком я рефлексивна, слишком. Ну оставь мне шанс обмануться! Дровосек: Беда с этими умниками! Ладно, оставайся Красной Шапочкой. Пошли к твоему Волку. Красная Шапочка: А тебе-то зачем? (с надеждой) Ты хочешь стать свидетелем моих страданий? Моего искупления? Дровосек: Я хочу ему по кумполу топором заехать. Я же Дровосек. Красная Шапочка (с беспокойством): Нет, так не пойдет. Идея хорошая, но как же моя цель? Я должна пострадать, пасть жертвой... и тем самым, так сказать, очиститься для новой жизни. Ты вот что... Ты подожди в кустах, пока я реализуюсь. Пускай он меня проглотит, а ты тогда выйдешь и реализуешься сам. И меня освободишь, так сказать, преображенную страданием. Оба выполним свою карму. Дровосек: По рукам. Иди вперед.
Самое обидное, что всё равно те, кто должен - не поймут. От скуки пошла на такую блажь, что заглянула на страничку "анонимного зверинца" - к фендомцам, которые заочно исключили меня из loveless, а теперь ноют, что вот если бы, да кабы, да во рту росли грибы. Если бы она то, да мы бы.... Глупая "дежурка". Вы же меня убили. Зачем тыкать палочкой? Труп не может совершенствоваться, он труп. Я не стала терпимее к "критике". Мне просто плевать на свои новые работы, даже вами одобряемые. Они уже не моя душа, мне их не жаль и защищать их не хочется. Когда же наконец до вас дойдёт? Я не трудяга, каждодневно впахивающий, чтобы получился текст - я струна. Пока её не коснётся рука божественной силы, она молчит. Я тетива - могу звенеть от напряжения, но только направляющий знает цель моей стрелы. Я антенна. От качества приходящего сигнала, чистоты от помех зависит красота и совершенство работы. И неважно - фик или рисунок.
Не прозаик я, не художник, рисующий на заказ, не ремесленник. И не стремлюсь быть. Я Стрекоза, которая танцует, пока музыка звучит в сердце. Звучала... Больше нет музыки.
Крылатую музу сожрала толпа голодных муравьёв. Художников предостаточно, просто никого у них не будет, пока не научатся уважать людей и быть благодарными.
Творцу достаточно, чтобы его просто не трогали. Когда внутри богат, когда ты - солнце, когда поёт в душе чувство любви, тебе хочется расточать и делиться, а не скурпулёзно подсчитывать лайки и отзывы, тешащие твоё тщеславие. Делать счастливыми, а не только быть самому. Человек, любимый высшими силами, просто не знает самого понятия чсв, он просто счастлив. Даром. А о чсв заботятся те, кто больше о нём твердит.
Икар и мудрецы А мои пёрышки кто-нибудь подберёт, я уверена. Баги системы непобедимы.
Что у тебя отнимут нечто важное, что запретят твой мир, дыхание, привычный образ жизни. Что начнётся война, что твоё существование окажется вне закона, что начнётся землятресение/потоп/нашествие/извержение/голод/апокалипсис, а в спасительной лодке для тебя не окажется места. Что упадёт Юля Липницкая, что всем начнут чипировать руки и лбы, а у тебя не окажется сил сказать дьяволу "нет". Что придёт смерть, а ты без белых тапочек. Что Бог устанет играть с нами и нажмёт кнопку "Делит"
Мысль, которая неотступно следует за мной несколько месяцев, облеклась в словесную форму в случайно прочтённой книге:
....Джеральд хотел что-то сказать, и Эдмунд даже знал что, потому и заговорил первым: — Я знаю, почему ты уехал. Тебе претит быть победителем ничтожеств. Де Райнор вздрогнул, потом опустил голову. Охватившая его ярость отступила, остались тоска и отвращение. Эдмунд знал, о чем думает Золотой Герцог: страшный, вышедший из легенд враг оказался мелкой дрянью. — С чего ты взял, — бросил Эдмунд, — что зло должно быть величественным ? — Величественным ? — Джеральд не понимал, чувствовал, но не понимал. — Ты бы предпочел принять меч от коленопреклоненного рыцаря в черных доспехах, а тебе бросили под ноги жалких карликов. Но зло и должно быть мелким и неказистым. — Но, — Элгелл казался удивленным, — наши враги не только гномы, но и куиллендцы и ледгундцы. Троанна не зря прозвали Черным Волком, он носит черный бархат и ездит только на вороных лошадях! — А как он воюет? — Троанн — рыцарь, он держит слово, не унижает пленных. Когда ледгундцы сожгли Дабр, он перевешал мародеров… — Вот ты и ответил. Черный Волк — враг, но не зло, несмотря на вороных лошадей. С ним возможен мир, разумеется, после победы. Мир со злом невозможен, как невозможен мир с чумными крысами. Пойми это, пока не поздно.
Как же он похож на Фрэнси, на Фрэнси и на него самого до Айнсвика. Потому и может натворить тех же глупостей, а платить за них придется несчастным дженни. Бессильные обречены расхлебывать глупости сильных.
— Вспомни, что говорили беженцы. Ни один, Джеральд де Райнор, ни один не видел, чтобы гном вступился за старуху, женщину, ребенка. Теперь они ползают на брюхе и предают своих вождей. Убийцы и насильники почти всегда трусы и всегда предатели, а трусы и предатели, дорвавшись до власти, пляшут на трупах. В первую очередь на трупах тех, кто их щадил… А вторая беда — это зависть. Победителям завидуют, а это опасно, опасней войны. Кажется, ты кричишь, Эдон? Успокойся, ведь тебя давно нет.
— Моя леди, я… Я не намерен прощать убийц, но нельзя же искать зло везде! Пусть меня прикончат в спину, это лучше, чем подозревать всех.
— Зло узнать можно, — тихо сказал мертвый король, — вернее, понять, где его нет. Зло не может быть красивым, лорд Элгелл, не может быть умным, не может быть великим. Удачливым, большим, даже огромным может, но не великим. Издали его еще можно спутать с чем-то достойным, но вблизи оно не черный рыцарь, а карлик в разноцветных тряпках. Уродливый и злобный из-за своего уродства и своего ничтожества, о которых ему известно лучше, чем другим. Зло всегда завидует, всегда хочет больше, чем имеет.
— Моя леди! — Джеральд смотрел с удивлением и ужасом, но это лучше, чем ткнуться в траву с кинжалом в спине.
— Молчи, Джеральд де Райнор, молчи и слушай! Если не ради себя, то ради тех, кто идет за тобой и верит в твою звезду. Не жалей зло, не восхищайся им и не смей его прощать! Прибереги великодушие для тех, кто на него способен. Для того же Троанна… Надеюсь, оно ему скоро понадобится. Ты вправе простить подлость, причиненную тебе, но не другим. И ты не должен забывать о тех, кому без тебя не выжить. Даже если не боишься смерти, даже если хочешь умереть, помни о них. О тех, кого, кроме тебя, защитить некому (с)Вера Камша - Crataegus Sanguinea
Рэй Брэдберри Не так давно приспичило мне почитать Рэя Брэдберри. Прочитал несколько рассказов из сборника "И грянул гром"(кстате по этому рассказу снят фильм "эффект бабочки") Должен сказать рассказы очень впечатлили. Особенный осадок остался после рассказа "Ветер"(твоюмать это ж просто фантастиш! >< Однако нарисовать иллюстацию я решился только к рассказу "Ревун". Вобще хочу сделать подборку рисунков по рассказам Рэя, однако нет ни сил ни времени =_+ позор Вот несколько рассказов которые я запомню на всю жизнь: Ревун, Ржавчина, Акведук, Мусорщик, И грянул гром, Ветер, Каникулы, Лето в один день.
Хоть на соседней улице, а всё равно стрёмно. Даже не знаю, жилой был дом, или хозблок, но похоже жилой. Стыдно, а всё равно интересно. Папа ходил спрашивал,вроде хозяев там не было. Надеюсь,что так. пугаться ещё две
Жизнь, жизнь... (Арсений Тарковский) 1 Предчувствиям не верю и примет Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда Я не бегу. На свете смерти нет. Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо Бояться смерти ни в семнадцать лет, Ни в семьдесят. Есть только явь и свет, Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете. Мы все уже на берегу морском, И я из тех, кто выбирает сети, Когда идет бессмертье косяком.
2 Живите в доме - и не рухнет дом. Я вызову любое из столетий, Войду в него и дом построю в нем. Вот почему со мною ваши дети И жены ваши за одним столом, - А стол один и прадеду и внуку: Грядущее свершается сейчас, И если я приподымаю руку, Все пять лучей останутся у вас. Я каждый день минувшего, как крепью, Ключицами своими подпирал, Измерил время землемерной цепью И сквозь него прошел, как сквозь Урал.
3 Я век себе по росту подбирал. Мы шли на юг, держали пыль над степью; Бурьян чадил; кузнечик баловал, Подковы трогал усом, и пророчил, И гибелью грозил мне, как монах. Судьбу свою к седлу я приторочил; Я и сейчас, в грядущих временах, Как мальчик, привстаю на стременах.
Мне моего бессмертия довольно, Чтоб кровь моя из века в век текла. За верный угол ровного тепла Я жизнью заплатил бы своевольно, Когда б ее летучая игла Меня, как нить, по свету не вела.
Человеку надо мало: чтоб искал и находил. Чтоб имелись для начала Друг - один и враг - один... Человеку надо мало: чтоб тропинка вдаль вела. Чтоб жила на свете мама. Сколько нужно ей - жила..
Человеку надо мало: после грома - тишину. Голубой клочок тумана. Жизнь - одну. И смерть - одну. Утром свежую газету - с Человечеством родство. И всего одну планету: Землю! Только и всего. И - межзвездную дорогу да мечту о скоростях. Это, в сущности, - немного. Это, в общем-то, - пустяк. Невеликая награда. Невысокий пьедестал. Человеку мало надо. Лишь бы дома кто-то ждал.